Пустые комнаты и тени от молний на стенах,
Мучные младенцы забыты, запятнаны равнодушием.
Нет в мире страшнее, голоднее плена,
Чем знать, что кому-то ты попросту стал ненужным.
Колыбельные песни с годами теряются в памяти,
Пылятся в шкафу выцветающие пиджаки.
Все больше и больше глотаем в сердца апатии,
Мы тонем, друг другу никто не подаст руки.
А парус души вот-вот разобьется о скалы,
Дожди проливные затопят до крыш города,
И небо наполнится к вечеру терпко-алым,
К утру — догорит, как души, дотла.